Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез]
— Пожалуйста, не называйте меня так торжественно, мистер Грейвз. — Касси исподлобья взглянула на него, и Чарлз заметил темные круги у нее под глазами. — Еще и недели не прошло, как я была мисс Грей, и вдруг я становлюсь вашей светлостью. — Она слегка покусывала нижнюю губу, чтобы скрыть волнение. — Это какая-то бессмыслица, я могу понять это только как иронию: я ведь никак не изменилась. — Она отвернулась от Чарлза, чтобы он не видел ее лица, и добавила: — Наверное, вам кажется, что я очень неблагодарная. Мне не хотелось бы этого. Здесь все так добры ко мне. Я и мечтать не могла о такой жизни, как эта. Это как дивный сон. Просто… — она смолкла.
Чарлз потянулся к ней, желая утешить… и не смог. Он глубоко вздохнул. Он понимал ее гораздо лучше, чем она думала.
— Я могу вам помочь? — спросил он. Касси слабо улыбнулась ему.
— Вы — мой друг, — твердо объявила она. — Я это сразу почувствовала.
— Да… Я ваш друг.
Она весело улыбнулась, на ее щеках появились ямочки.
— Хорошо. Ловлю вас на слове. Друзья не говорят друг другу «ваша светлость» даже в высшем обществе, или я неправа?
Чарлз рассмеялся:
— Вы правы, конечно.
— Значит, называйте меня просто Касси, точно так же, как это делает Брэден.
Его глаза блеснули:
— В таком случае и вы называйте меня Чарлзом, так же, как это делает Брэден, — парировал он.
Она присела в шутливом реверансе.
— Очень хорошо. Пусть будет так… Чарлз. — Покончив с этим вопросом, она обратила внимание на великолепного жеребенка. — Как он красив! — восхищенно воскликнула она, робко трогая его бок.
— Да, что есть то есть, — согласился Чарлз. — Он смирный. Не бойтесь его.
— Я не боюсь. — Она погладила породистого жеребенка по холке. — Право, жаль, что он не сможет участвовать в забегах, — грустно проговорила она, заметив, как он порывисто вздернул голову. — В нем чувствуется характер.
Чарлз удивленно посмотрел на нее.
— С чего вы взяли, что он не будет участвовать в забегах?
Касси ответила ему с таким же удивлением:
— Ну как же! Вы посмотрите на него! Ноги у него непропорционально длинные. Когда он подрастет, они не смогут выдержать веса его тела. Какие тут бега!
Чарлз еле сдержал смех.
— У всех породистых лошадей в детстве тонкие и длинные ноги, Кассандра. Но к двум годам он окрепнет и станет очень пропорциональным. — Он погладил белое пятно на лбу Княжича.
— Ах вот оно что.
Он заметил искреннее удивление Касси и был очарован тем, что в нем не было и следа неловкости от недостатка знаний, только радость открытия. Она была грациозна, как может быть только прекрасная, хорошо воспитанная женщина, и в то же время очаровательна, как несмышленое дитя.
— Много ли у Брэдена лошадей? — продолжила она расспросы, поглаживая поджарый бок Княжича.
— Да, больше дюжины. Он следит за их породой и выездкой и выставляет их на бега. — Он самодовольно ухмыльнулся и добавил: — И частенько выигрывает.
У Касси заблестели глаза:
— Если у него такая богатая конюшня, он и сам, должно быть, прекрасный наездник.
— Так оно и есть. Брэден научился держаться в седле чуть ли не раньше, чем ходить.
Касси рассмеялась:
— И я, кажется, догадываюсь, кто был его учителем.
— Да, я имел счастье учить его.
Касси тронула теплота, с которой Чарлз ответил на ее вопрос. Жизнь не баловала ее проявлениями такой искренней любви и преданности, а ей так хотелось этого.
— Чарлз, расскажите, каким Брэден был в детстве. — Она умоляюще посмотрела на пожилого мужчину, откидывая с лица непослушную прядь волос.
— Во многом таким же, как и сейчас, — ответил он, и было видно, что он дорожит этими воспоминаниями. — Гордым, самостоятельным, пытливым и внимательным мальчиком.
— А его родители?
Чарлз помрачнел. Беседа завела их в запретные места его памяти.
— Его родители?
— Брэден никогда не рассказывал мне о них. Какими они были?
Чарлз напрягся, взял жеребенка под уздцы и скованно произнес:
— Мне нужно отвести Княжича в конюшню, чтобы его накормили. Вы пройдете со мной?
Касси кивнула и двинулась за ним. Она чувствовала, что не случайно ее вопрос родил волну напряженности между ними, но не имела понятия, чем это было вызвано.
Когда Княжича привели в его стойло и задали ему корма, Касси вернулась к прерванному разговору.
— Чарлз, ответьте мне, пожалуйста. — Она просяще прикоснулась к его руке. — Чтобы сделать Брэдена счастливым, я должна лучше понимать его. А для того чтобы понять его, я должна все о нем знать. И здесь мне не обойтись без вашей помощи. Если вы расскажете мне все, это ни в коем случае не будет предательством, — вкрадчиво добавила она, — это пойдет ему на пользу.
Чарлз взглянул на нее и подумал, как повезло Брэдену, когда он взял в жены это чудесное создание. Горечь разлилась в его груди, и он не мог найти ей объяснения.
Она заслуживает того, чтобы знать правду. Но какую часть правды может он открыть ей?
— Чарлз? — Голос Касси был робок, глаза смотрели с вопросом. — Неужели вы не поможете мне?
Что ж, то, о чем она спрашивала, он, наверное, может ей рассказать.
Они медленно двинулись в сторону дома.
— Матери Брэдена едва исполнилось шестнадцать, когда она вышла замуж за герцога Шербургского, — начал он. — Его светлость был уже в годах, и он страстно полюбил свою молодую красавицу-жену. Она же, видимо, была слишком юна, чтобы полностью посвятить себя семейным обязанностям. Может быть, она никогда не любила герцога, а скорее всего просто была слишком мелкой и самовлюбленной натурой, чтобы полюбить кого-нибудь, кроме себя. Не знаю. — И, .желая смягчить жесткость последних слов, добавил: — В ее оправдание можно сказать, что это был брак по расчету. От людей я слышал, что Лорейн Арлингтон просила своих родителей не настаивать на нем. Она была жизнелюбивой светской девушкой, даже после замужества она не пропускала ни одного бала и не избегала внимания многочисленных поклонников, увивавшихся за нею. Она не принимала во внимание ни положения замужней женщины, ни обязанностей матери. Фактически, она забыла про Брэдена сразу же после того, как выносила и родила его. «И это еще мягко сказано», — подумал он про себя, вспоминая те дни, когда, не скрываясь от слуг, Лорейн Шеффилд закатывала истерики перед зеркалом и проклинала тот день, когда решилась на рождение ребенка, так испортившее ее фигуру. Касси задохнулась от возмущения.
— Чарлз, вы определенно ошибаетесь. Разве может мать отвернуться от своего ребенка?
— А разве ваш отец не вел себя столь же возмутительно? — Вопрос был задан прежде, чем Чарлз успел подумать о том, какую реакцию он вызовет. Он готов был отлупить себя по щекам, когда увидел тень печали на лице Касси.
